Ирина Антонова

Биография

Доктор искусствоведения, отдавшая жизнь Государственному музею изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, всегда придерживалась новаторских взглядов, нередко идя вразрез с мнением партии. Старания Ирины Антоновой привели к небывалому расцвету ГМИИ, ставшему в один ряд с Эрмитажем и Лувром.

Детство и юность

Ирина Александровна появилась на свет в начале прошлого века, 20 марта 1922 года. Коренная москвичка росла в доме, где царила атмосфера любви к прекрасному. Ее мать Ида Михайловна Хейфиц в молодости окончила Харьковскую консерваторию, играла на фортепиано. Но из-за Гражданской войны так и не реализовала себя в музыке.

Отец Александр Александрович — участник революции 1917 года, дослужившийся до директора Института экспериментального стекла. Однако, несмотря на технический склад ума, обожал театр. Известно, что мужчина даже играл в спектакле, поставленном по произведению Максима Горького «На дне». Будучи ребенком, дочь часто ходила с родителями в театры, знакомилась с балетом и оперой.

Когда девочке исполнилось 7 лет, случился переезд в Германию. Ее отца отправили в Берлин для работы в советском торговом представительстве. В чужой стране школьнице пришлось освоить немецкий язык. После она даже читала классиков Фридриха Шиллера и Иоганна Гете в оригинале.

С приходом к власти нацистов семья вернулась на родину (1933 год). В Москве девушка продолжила учиться в школе. Ей хорошо давались точные науки, и ученица даже думала о поступление в МГУ на механико-математический факультет.

Однако увлечение искусством предопределило дальнейшую биографию выпускницы. Она отдала документы в Институт философии, литературы и истории. Правда, через год вуз закрыли (к слову, он вообще просуществовал только 7 лет), а факультеты присоединили к МГУ.

Во время Великой Отечественной войны Антонова трудилась медсестрой, а после получила диплом и должность в ГМИИ. Параллельно коренная москвичка училась в аспирантуре. Предметом научных исследований стала итальянская живопись эпохи Возрождения.

Карьера

За годы работы в ГМИИ Ирина Александровна поднялась вверх по карьерной лестнице, став старшим научным сотрудником. А в 1961-м заняла пост директора. Руководить Пушкинским музеем в эпоху некоего застоя, связанного с партийной идеологией, было непросто.

Однако новый директор, несмотря на закон цензуры, демонстрировала смелость и новаторство — начала организовывать выставки западноевропейских художников, к примеру, Анри Матисса. Кроме того, с ее легкой руки стали проводиться музыкальные вечера. На них звучали произведения композиторов, творчество которых партия не жаловала, — Сергея Рахманинова, Игоря Стравинского, Альфреда Шнитке. В 60-х годах доктор искусствоведения ввела Випперовские чтения.

В начале 70-х годов Антонова занялась полной реорганизацией экспозиций и залов. В этот период стартовали беспрецедентные для того времени выставки — в одном и том же помещении находились работы как отечественных, так и зарубежных деятелей. Свет увидели забытые и отложенные в запасниках картины из коллекций Сергей Щукина и Ивана Морозова.

Вскоре искусствовед наладила плотное сотрудничество с западными «очагами» культуры. К концу 70-х годов в здании ГМИИ гости впервые увидели картины художников из Нью-Йорка.

Период перестройки в стране совпал с расцветом музея. Выставки «Россия – Италия», «Пикассо», «Москва – Париж», «Модильяни», организованные директором, приобретали масштаб мирового значения. Впервые на территории СССР были представлены картины Казимира Малевича и Василия Кандинского. Гостями ГМИИ становились такие выдающиеся личности, как король и королева Нидерландов, Джон Рокфеллер, Хуан Карлос, Франсуа Миттеран.

Для привлечения публики Ирина Александровна постоянно генерировала новые идеи. Сюда можно отнести вечера, на которых не только выставляли картины, но и звучала классическая музыка в живом исполнении. Таким интересным синтезом стал фестиваль «Декабрьские вечера».

Самоотверженность и любовь к искусству директора привели к значительным переменам — появлению частных коллекций, возникновению новых музеев и детского центра на территории.

Кроме того, Антонова публиковала статьи, участвовала в телевизионных передачах и преподавала в нескольких столичных вузах и даже в Париже. Научные труды получили признание — в 1979 году знаменитость стала заслуженным деятелем искусств РСФСР, в 1989-м получила звание академика РАО.

В 2011 году вступила в Общественную палату РФ. Годом позже вошла в список доверенных лиц Владимира Путина. В возрасте 91 года Ирина Александровна стала курировать государственные музеи страны. Однако в этом амплуа проработала только 3 месяца.

Закат карьеры Антоновой обозначился выдвижением ею идеи о воссоздании в столице ранее уничтоженного (в 1948 году) Музея нового западного искусства. С точки зрения лауреата двух Государственных премий России, там должны быть представлены экспонаты из Эрмитажа и ГМИИ. Такое предложение привело к конфликту в профессиональном сообществе, и вскоре Ирина Александровна была отстранена от занимаемой должности.

Бывший директор Пушкинского музея заняла пост президента ГМИИ в 2013 году. Приказ о назначении подписал министр культуры Владимир Мединский.

Личная жизнь

Муж Ирины Александровны Евсей Иосифович Ротенберг тоже известный деятель искусства. Ушел из жизни в 2011 году, к тому времени супруги прожили вместе 64 года и необыкновенно сроднились. В интервью о личной жизни Антонова сказала, что с мужем прошла все законы и сроки отношений. И им удалось достигнуть фантастического взаимопонимания и доверия.

Даже болезнь единственного сына Бориса Ротенберга стала не той трагедией, которая разъединяет, а общим горем, только укрепившим любовь. Очень часто, говорила директор Пушкинского музея, мужчина уходит из семьи, если там появляется проблемный ребенок. Но Евсей Иосифович остался рядом, проживая и переживая этот сложный путь вместе с женой. А последними его словами на смертном одре стала фраза: «Я люблю тебя».

Диагноз сына Антонова так и не раскрыла. До шести лет он рос одаренным мальчиком — интересовался музыкой и литературой, рассказывал наизусть классические произведения. Затем у него стали проявляться психологические проблемы. Мать Бориса Ротенберга тщетно пыталась вылечить наследника, а смирившись, надеялась, что в жизни ее сына возникнет человек, который позаботится о «колясочнике».

Смерть

15 ноября 2020 года у Ирины Александровны случился инсульт. Чуть позже врачи обнаружили у нее коронавирусную инфекцию. В тяжелейшем состоянии пациентку доставили в больницу в Коммунарке. Там подключили к аппарату ИВЛ.

Несмотря на старания медиков, победить COVID-19, который стал причиной смерти президента ГМИИ, не удалось. Заслуженный деятель искусств РСФСР умерла в ночь на 1 декабря, не приходя в сознание.

Награды

• 1979 — Почётное звание «Заслуженный деятель искусств РСФСР»
• 1980 — Орден Дружбы народов
• 1997 — Орден «За заслуги перед Отечеством» III степени
• 2000 — Командор ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой»
• 2001 — Лауреат Национальной премии общественного признания достижений женщин «Олимпия»
• 2002 — Орден «За заслуги перед Отечеством» II степени
• 2007 — Орден «За заслуги перед Отечеством» I степени
• 2011 — Золотая медаль имени Льва Николаева
• 2012 — Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени
• 2012 — Лауреат специальной номинации «За выдающийся вклад в сохранение и развитие российской культуры» в рамках Всероссийской премии финансистов «Репутация»
• 2013 — Лауреат премии Владимира Высоцкого «Своя колея»
• 2013 — Императорский Орден Святой Великомученицы Анастасии
• 2017 — Знак отличия «За благодеяние»
• Орден Октябрьской Революции
• Орден Трудового Красного Знамени
• Командор ордена Почётного легиона (Франция)
• Командор ордена Искусств и литературы (Франция)

01 декабря 2020 20:13

Директора и президента Государственного музея имени А. С. Пушкина Ирины Антоновой не стало 30 ноября 2020 года. В августе 2020 года Ирина Антонова дала эксклюзивное интервью Гуле Балтаевой. В нем о музее, личной жизни и большой миссии.

— Музей – это такое учреждение, где пребываешь долго, даже физически долго каждый день, но так он устроен – такое учреждение. Поэтому считать, что это моя жизнь, а вот это жизнь музея – я просто не могу, настолько для меня это внутреннее совместимо. Поэтому, когда я рассуждаю об этапах музейной жизни, то я имею в виду свое отношение к тому, что здесь происходит, что удалось, что нет, в чем провал, а в чем может быть не провал. Все-таки за время моей работы 28 новых помещений музей получил, за каждым из них стояла работа с бюрократическим аппаратом. Но не только с идеей, чем это должно стать. Надо вам сказать, что далеко не все меня удовлетворяет сейчас, скажем, последние 5-6 лет. Я об этом тоже напишу без всяких склочных интонаций, как пожелание, что ли, на будущее, что надо кое-что внести, кое-что вынести, кстати говоря, к чему-то присмотреться. Вот это я хочу сделать, сделаю. Так что поставила июнь следующего года – сдать этот материал. И поэтому я об этом говорю.

— А что тогда отправной точкой стало, если вы говорите, что это не хронология – в 1945 году пришла, были такие-то выставки. А что тогда стало отправной точкой, с чего вы начинаете свое повествование и свой взгляд в прошлое?

— Что такое музей? В Москве вот такой музей – Музей мирового изобразительного искусства, который начинал без материалов. Конечно, это удивительная смелость, гениальная смелость Цветаева. Он видел его как университетское вспомогательное учреждение с прекрасной коллекцией слепков и так далее. И сделал его одним из самых известных в мире художественных музеев, как ни странно, не обладающих уровнем самой коллекции, которую он хранит – это очень любопытный тип музея – с тем местом, которое он занимает в мировой музейной истории. Самое главное в этом. Я очень люблю наши коллекции, и все-таки это не те коллекции, которые есть не только в Дрездене, не говоря о Лувре. А вместе с тем, место, которое они заняли в истории не только своей страны – России, но и в мировой истории музейного дела, очень, по-моему, любопытно. Причем, знаете, здесь все – и оценка революции, ее значение, и оценка соотношения научного коллектива очень цельного – Московский университет, если брать целиком, и как говорится, характера музейного. Мне об этом хочется написать.

— Я даже знаю, чему будет целая глава, видимо, посвящена – это коллекциям Щукина и Морозова.

— Обязательно, об этом и говорить нечего. Это – гениальная идея, если так можно выразиться, которую на сегодня разрушили. И я не теряю надежду, что ее когда-нибудь восстановят, хотя все меньше остается надежды на это.

— Не могу не думать, какая вы красивая женщина! И хотела задать дурацкий вопрос: как можно в 95 лет получить комплимент?

— В 98! Мне скоро будет 99 лет.

— Я полезла в энциклопедию, чтобы для себя опять уточнить: я думаю, нет, я все-таки путаю, наверное…

— Вы ничего не путаете, все на месте. К сожалению, я сегодня была у врача, я стала очень плохо слышать на левое ухо. И они обнаружили полную атрофию. Правое, нет, левое ухо. Оказывается, случается такая неравномерность. А я думаю в последнее время: знаете, месяца четыре, когда я почувствовала такое ослабление сильное. Ну, наверное, тоже нормально. Я провела много времени до вас, почти 3 часа, в очень хорошей клинике. Ну, что делать? Я как к этому отношусь: что я буду слезы проливать. Наверное, даже слишком долго все это продолжается в моей жизни.

— Видимо, какая-то миссия есть. Мы недавно говорили с Александром Адабашьяном, прекрасным соавтором Михалкова. И он вспомнил случаев 5-7, наверное, от туберкулеза в открытой форме, которая тогда не лечилась в конце 1950-х годов, а он выжил, попав случайно в экспериментальную программу, до разрыва аорты и перитонита. И все это он пережил, как сам он говорил, не делая особых усилий для этого. И друзья ему рассказали притчу: однажды человек попал в рай и очень удивился, потому что не всегда делал только добро. И когда он предстал перед Господом Богом, то спросил: а неужели я заслужил это? Тот говорит: да, вы миссию выполнили. «Миссию?» – человек приосанился, воспринял себя действительно мессией. «А в чем она заключалась? «- задал он уточняющий вопрос. На что Господь Бог ему сказал: а помните, вы были в командировке в таком-то городе? Он говорит: да. И вы сидели в ресторане, рядом с вами за столиком была женщина с ребенком, она попросила у вас соль, вы передали солонку. В этом и заключалась ваша миссия. Я к тому, что, наверное у таких людей, как Александр Адабашьян, которого спасает что-то в самых критических, даже смертельных ситуациях, Юрия Петровича Любимова, который тоже почти столетие отметил свое, есть миссия. И на мой вопрос: что помогает людям дожить до такого возраста и оставаться в чудесной форме, Любимов сказал: надо правильно выбирать родителей.

— Вы знаете, это тоже правильно, наверное. Но я должна сказать, что, мне кажется, если мне позволено здесь сказать свое слово: в самом деле, почему? Вы знаете, надо иметь какую-то задачу внутреннюю, которая требует длительного времени, но, понимаете, такую жизненную. Не просто хотелось бы подольше пожить, это всякий может сделать, а жить долго не будет. Миссия должна быть как бы внутренняя. Если подумать, что я ощущаю эту миссию как музей – нет, вот нет. Это будет ошибка. Совпало просто. Мне дано еще время, в том числе для того, чтобы поработать на музей, понимаете, – и только. А по-настоящему это не то. У меня есть просто другая цель. И не то чтобы цель, и даже не как поставленная задача, а по-настоящему, – природа жизни. У меня больной сын. Это стало ясно в 8 лет, с тех пор мы живем вместе, ему 66 лет. Он – прекрасный человек, абсолютно беспомощный, целиком зависящий от меня, понимаете. Да, он может читать книжки, он даже читает по-английски, он играет на фортепиано, но он – 5-летний ребенок, понимаете? И это меня ведет, его необходимость, и чем дальше, тем больше. Потому что ему нужно сейчас. А у меня такая жизнь, что все вокруг меня уже померли – из семьи, никого нет, кто бы мог его взять. А я его никогда никуда не отдавала, и врачи мне говорили: он такой, его не надо никуда… Понимаете?

— Особенный.

— Да, он так развивается, и оставьте его в покое. Я говорю: да, но ведь как называют люди, которые берут на попечение?

— Сиделка?

— Нет, не сиделка. Он официальный титул имеет этот человек. Это человек, который сменяет родителей, если ему отдают уже официально документы.

— Наследник?

— Еще слово. Он наследником становится. Короче говоря, такой человек, понимаете. И вот такой человек нужен обязательно после меня.

— Преемник?

— Есть специальное слово…

— Опекун?

— Опекун! Совершенно верно. Меня пугают: вы знаете, говорят, что с опекунством. Знаете, все могут говорить, но опекун, есть опекун. И можно иметь группу людей, друзей, которые наблюдать будут. Опекун.

— В общем, вы – мама, Ирина Александровна. Ваше главное предназначение – быть мамой.

— Да, но ведь это кончается в какой-то момент. Хорошо, если у человека семья, он живет и все такое, а если никого, и он никому не нужен. Что очень важно – никому не нужен! Ну, квартира – еще нужен, денежки нужны, которые есть, а это ничего остального – нет. Поэтому, я думаю, то, что я живу долго, – это, наверное, кто-то помогает мне, понимает, что не все решено!

Используемые источники:

• https://24smi.org/celebrity/142182-irina-antonova.html
• https://www.vesti.ru/article/2492978